Кто я?

Роберт Джонсон, "Сновидения и фантазии" (Robert A.Johnson, "Inner Work")

Однажды я жил у океана, в доме, стоявшем на утесе, откуда по лестнице можно было спуститься на пляж. Каждое утро я надевал свой костюм и галстук и отправлялся в свой кабинет в Сан-Диего. Я занимал солидное положение -пациенты выстраивались ко мне в очередь, у меня был красивый дом и хорошие друзья. Все говорило о том, что жизнь удалась - вернее, я так думал.

Но постепенно, откуда-то из закоулков моего сознания в мой разум стала пробираться некая фантазия. Я частенько стоял у своего дома и наблюдал, как мимо меня проходят "пляжные мальчики": ребята, которые целый день проводят на пляже со своими досками для серфинга и пол ночи сидят у костров с "пляжными девочками". Они пили пиво, курили марихуану и, насколько я мог судить, ни разу в жизни не надевали костюма и галстука, никогда не работали, не беспокоились по поводу неоплаченных счетов и, вообще, ни о чем не беспокоились!

Неожиданно, непрошенным гостем, в моем мозгу возникла следующая фантазия: "Если бы я совершил профессионально неэтичный поступок, то меня могли бы отлучить и от церкви, и от психологии, и я мог бы стать счастливым, безответственным бездельником, типа тех ребят, что целыми днями валяются на пляже".

Я выбросил эту мысль из головы: она показалась мне слишком дурацкой и даже дебильной, чтобы ее можно было воспринимать всерьез. Но ее различные варианты продолжали возвращаться в мой разум. Поэтому я, в конце концов, пришел к выводу, что какая-то часть моего бессознательного хочет добиться признания. Я ввел эту фантазию в мое Активное Воображение, выражавшееся в двух формах: во-первых, у меня состоялся диалог с моим внутренним "пляжным мальчиком", а во-вторых, я сам отправился на пляж и околачивался среди этих молодых мужчин и женщин, сидел у их костров, участвовал в их вечеринках, занимался серфингом, плавал, проводя, как и они, эти солнечные дни в одних только развлечениях.

Содержание диалога с моим внутренним "пляжным мальчиком" было, примерно, таким.

Пляжный мальчик: Слушай, ты ведешь жизнь "солидняка". У тебя, вроде, всё в порядке. Ты читаешь лекции, тебя уважают, у тебя есть деньги, красивый дом, стоящий на утесе, с видом на море. Но ты не такой счастливый, как я! Роберт: Что ж, может быть.

Пляжный мальчик: Да ты посмотри на всех этих парней и девчонок, целый день сидящих на пляже. Ты им втайне завидуешь. Они загорелые, они ведут полноценную, чувственную физическую жизнь, и им не нужно следить за тем, какие счета они оплатили, а какие нет. Они счастливы. Они по-настоящему счастливы!

В этот момент респектабельный мир моей профессии, мир костюмов и галстуков начал резко падать в моих глазах. А диалог продолжался - и мне становилось все хуже.

Пляжный мальчик: Слушай, сделай так, чтобы тебя застали за курением марихуаны, и не внеси очередной взнос за свой дом. Тогда тебя вышибут из особняка и ты сможешь спуститься на пляж, жить вместе с нами и быть счастливым человеком. Ты сможешь целыми ночами веселиться на пляже, тягать деньги у других людей, и я научу тебя, как делать деньги на наркотиках, ты сможешь быть таким же счастливым, как и мы!

Теперь вы понимаете, почему мы, как правило, не любим задумываться над таящимися внутри нас устремлениями такого рода! Тут я начал защищаться.

Роберт: Но мне нравится мой дом на утесе. Мне нравятся люди, которые приходят ко мне в гости. Они просыпаются утром, видят красивый пейзаж и слышат шум прибоя. Я не хочу от этого оказываться. И мне нравится моя работа. Я люблю смотреть, как меняются люди, которые серьезно подходят к анализу и по-настоящему развивают свое сознание. Я люблю смотреть, как люди приходят в восторг, когда для них открывается внутренний мир. Поэтому, хоть моя профессия и кажется иногда занудной, она дает возможность прикоснуться к чему-то очень возвышенному, очень красивому.

Пляжный мальчик: Но разве тебе не осточертели твои пациенты? Разве тебе не осточертела ответственность? И разве тебе не надоело слушать жалобы других людей?

Роберт: Иногда. Но в моей профессии есть нечто очень настоящее и ценное, и я не могу это разрушить. И мне нравится честно зарабатывать себе на жизнь. Мне нравится иметь определенную сумму в банке, иметь возможность помочь попавшему в беду другу или просто знать, что мне не нужно беспокоиться о том, будет у меня завтра обед или нет. Я хочу быть уверенным в себе и хочу стабильности. Я не хочу быть вынужденным тягать у других людей деньги или попрошайничать, чтобы раздобыть средства на пропитание и крышу над головой.

Полагаю, что историк Тойнби в этом случае сказал бы, что внутри моей индивидуальной души, на примитивном уровне, вновь идет борьба между двумя великими западноевропейскими архетипами: с одной стороны -оседлый земледелец или горожанин, стремящийся к безопасности, зарабатывающий себе на жизнь в стабильном обществе; с другой - кочевник, рыщущий, правда, не по монгольским степям, а по калифорнийскому пляжу Солана, но так же вечно перемещающийся с места на место, живущий у костра, отказывающийся от постоянного места жительства, работы, ответственности.

Я коснулся чего-то, что было спрятано в самой глубине моего "я". Часть моего "я" хотела чего-то большего, чем мой мир "солидняков". В присутствии этого внутреннего "пляжного мальчика" я потел и суетился. Я был испуган. Я чувствовал, что на самом деле способен превратиться в "пляжного мальчика", которым я, втайне, и мечтал стать! Настоящее Активное Воображение производит именно такой эффект. Когда вы устанавливаете контакт с настоящей частью вашего "я", вы чувствуете опасность, угрозу. У вас подгибаются колени. Вы потеете и дрожите. Но вы находитесь в полной безопасности, потому что вы занимаетесь всем этим в руководимой вами лаборатории Активного Воображения. Вы можете рисковать так, как никогда не решились бы это сделать в реальном мире, и можете иметь дело с вещами, столкновение с которыми во внешнем мире было бы для вас смертоносным.

В результате своих занятий Активным Воображением, я заключил мир со своим внутренним "пляжным мальчиком". Мне не нужно было совершать преступления и быть выброшенным из уважаемого приличного общества. Мне не нужно было оскорблять "истеблишмент", ругаться со своими друзьями или добиваться того, чтобы меня выгнали из моего дома. Зато мне нужно было понять, что внутри меня скрывается "непрожитая" жизнь, которая ждет, чтобы ее прожили на каком-либо подходящем уровне. Первым "подходящим" уровнем был уровень Активного Воображения. А потом я открыл другие уровни, сливающиеся с моей действительной жизнью. Я узнал, что мой внутренний "пляжный мальчик" счастлив, когда я беру на несколько дней отпуск и отправляюсь в хижину своего друга, находящуюся в пустыне Боррего. Я люблю палящее солнце, люблю бродить среди кактусов и койотов и погружаться в царство природы, более искреннее и счастливое, чем мир пляжных кочевников.

Тем самым я доставлял удовольствие живущей во мне стихийной, чувственной душе кочевника, которая особо бурно радовалась во время моего путешествия в Индию. Во время своего отпуска я живу в реальном мире, состоящем из солнечного света, красивых пейзажей, звуков и ощущения племенного родства с людьми, которых я люблю: это более полный, более развитый вариант той возможности, которой я коснулся много лет тому назад, когда в своем Активном Воображении отправился на встречу с моим внутренним "пляжным мальчиком". Если вы отправитесь на встречу с вашим "пляжным мальчиком" или вашим внутренним "бродягой" и дадите ему или ей возможность пожить своей жизнью, вы, в конце концов, поймете, что под этой маской скрывается сун-я-сен, странствующий нищий святой. И путь кочевника превратится в паломничество.

И еще:

В самом начале своей карьеры психолога-аналитика, я часто был вынужден работать по вечерам. Многие из моих пациентов работали полный рабочий день и могли приходить ко мне только по вечерам или на выходные. Это было не так уж и плохо, потому что целый день я был свободен, но, по какой-то причине, такой распорядок приводил меня в совершенное отчаяние. Какая-то часть моего "я" привыкла, что вечера я посвящаю себе - хожу в гости, общаюсь, слушаю музыку - в общем, веду активную личную жизнь

Вот эта детская часть моего "я" и бушевала. Бессознательное, иррациональное возмущение пробралось в мою повседневную жизнь. Я с раздражением воспринимал своих пациентов. Я чуть было не забывал о назначенных встречах. Такие вещи случаются, когда кто-то в бессознательном категорически не согласен с тем, что делает эго.

Я перенес эту проблему в Активное Воображение и отправился на поиски той части моего "я", которая была недовольна моим расписанием. Эта часть явилась мне в образе избалованного подростка. Он сказал: "Нет! По вечерам я работать не буду. Вечер - это время чувств и веселья. Это время людей. Это не рабочее время и точка!".

Тогда я затеял с ним долгий разговор. Я объяснял снова и снова: "Послушай. Мы должны зарабатывать себе на жизнь. Мы должны зарабатывать деньги, ибо, в противном случае, мы оба (да, тебя это тоже касается) окажемся на улице и будем голодать. Поскольку мы только начинаем заниматься нашей профессией, то нашими единственными пациентами являются те люди, которые могут приходить к нам только по вечерам или на выходные. Мы вынуждены работать в таком режиме".

Поначалу это не произвело на него никакого впечатления. Я сказал: "Послушай, мы должны платить за квартиру".

Но он ответил: "Чихать мне на квартплату. Я хочу развлекаться и собираюсь заниматься исключительно этим". Я сказал: "А вот меня квартплата очень даже волнует". А он в ответ: "Тем хуже для тебя. Продолжай волноваться". Я сказал: "Я не могу трудиться и зарабатывать на жизнь если ты собираешься все саботировать и постоянно держать меня в озлобленном и угрюмом настроении. Это плохо сказывается на моих пациентах. Я стал забывчивым. Я путаюсь а своем расписании". Все это было правдой. Мои дела были в полном беспорядке, поскольку значительная часть моего Я взбунтовалась против моей работы.

В конце концов, я взял этого парня за горло (в воображении, конечно), стукнул его об стенку и сказал: "Ты меня будешь слушаться или у нас будут большие проблемы А теперь скажи, как мы с тобой договоримся?"

В результате было заключено следующее соглашение: он сказал, что если я каждый вечер в десять часов буду заезжать в закусочную типа "драйв ин" и хорошенько кушать, а также дважды в неделю, после окончания работы, буду водить его в кино, то он оставит меня в покое и даст мне спокойно работать с моими пациентами. Это соглашение действовало в течение многих месяцев. До тех пор, пока я кормил его и время от времени водил в кино, он был счастлив и давал мне возможность спокойно работать. Но стоило мне пропустить один ужин, как на следующий день этот подросток становился совершенно невыносимым. Я начинал раздражаться и рассеянно относиться к работе. Мне казалось НЕВЕРОЯТНЫМ, что этот тип способен контролировать мое настроение и мою работу. Но так оно и было.

Только много лет спустя я признался, что был вынужден заключить эту банальную, меркантильную, закулисную сделку с моим внутренним избалованным ребенком. Тогда я чувствовал себя Фаустом, заключившим пакт с дьяволом. Но с течением времени я стал уважать такого рода диалоги, такого рода переговоры, такого рода компромиссы между сражающимися друг с другом частями личности. В определенном смысле, они более полезны человеку, чем возвышенные беседы с богами и архангелами. Они сохраняют в целости и сохранности ткань человеческой жизни. И иногда, в силу своего человеческого, земного и непосредственного воздействия на сознание человека, они способствуют его углублению.